НВ Бизнес в интервью с заместителем председателя правления ПриватБанка Галиной Пахачук выяснил, почему отток миллиардов гривен из банка не критичен для финучреждения, сколько должны бывшие собственники ПриватБанка, какие убытки ими нанесены банку, и почему этих убытков не заметил генеральный прокурор Луценко.
По нашим данным у ПриватБанка был существенный отток из-за судебных конфликтов с бывшими собственниками, так ли это? Насколько сейчас критична ситуация?
Когда о судебных решениях вокруг национализации ПриватБанка появляется много разной информации в СМИ, клиенты на это реагируют, ведь это самый большой банк страны. Я всегда смотрю на цифры, на поведение наших клиентов, и мы видим, что весь этот информационный фон имел определенное значение в апреле и мае, когда клиенты все время слышали с высоких трибун о проигранных судах. На «судебный» информационный фон реагировали далеко не все — за эти два месяца был отток ресурсов, в основном в иностранной валюте. Клиенты, державшие валюту для сбережения, первыми реагируют на возможные колебания валютного рынка и переводят свои активы из банка в сейф. За два месяца эти клиенты забрали из банка порядка 137 миллионов долларов и 27 миллионов евро. Но мы, честно, не особенно удерживали таких клиентов. Сокращение доли дорогих валютных пассивов банка является нашей стратегией с 2017 года.
У нас все показатели, даже по новым директивам ликвидности европейских банков — в норме. Кстати, недавно наблюдательный совет ПриватБанка повысил внутренние нормативы ликвидности почти вдвое по сравнению с требуемыми НБУ. Если общий норматив LCR в гривне у всех банков 50%, то у нас 90%, если для валюты 90%, то у нас 100%. И мы даже превышаем эти показатели, общий показатель ликвидности в иностранной валюте у банка сегодня 107%. ПриватБанк имеет вдвое большую ликвидность, чем нужно для нормального работающего банка, поэтому наши клиенты могут быть спокойны.
Можно сказать, что ваши клиенты уже приняли эти новости и не видят опасности?
Да, розничный бизнес ежедневно обеспечивает приток средств физлиц назад в ПриватБанк. За последние две недели полностью весь бизнес вернулся на наши счета, потому что они привыкли к нашему сервису.
У нас есть такой показатель, как доля автоматически пролонгируемых депозитов. Обычно примерно 70% депозитов автоматически продляются, и сейчас мы опять вернулись к этому уровню. Но опять-таки, президентская гонка закончилась, но началась парламентская, и каждый хочет высказаться про ПриватБанк. Нашим политикам и чиновникам нужно очень взвешенно подходить к тому, что они говорят о ПриватБанке. Для наглядности масштабов банка приведу одну цифру — за год только наличными мы проводим выплаты на уровне четырехкратной денежной массы страны.
Можете назвать сумму?
За прошлый год это 1 триллион 800 миллиардов гривен. Если сравнивать с показателями Госказначейства Украины, то у нас сейчас на наличном счету больше. Согласно общим резервным требованиям к банку, на его коррсчете должно быть 10−12 миллиардов гривен, плюс в кассе, банкоматах и хранилище тоже 12 миллиардов. 24 миллиарда — это тот кэш, который обеспечивает выплаты нашим клиентам. Все позиции по ликвидности клиентов ПриватБанком абсолютно обеспечены.
Вернемся к судебным спорам. Заявления о денационализации и о том, что из ПриватБанка заберут 155 млрд грн, безосновательны?
Прежде чем что-то подобное заявлять, необходимо понимать, есть ли соответствующий правовой механизм. Когда мы говорим, какую роль играют в балансе именно эти облигации, то, во-первых, они решили потребность в капитале, во-вторых, платежеспособность подняли, в-третьих, хеджируют валютную позицию, в-четвертых, у них справедливая рыночная стоимость, которая поддерживает и обеспечивает рост капитала. Что такое 155 млрд грн — это взнос государства для возобновления платежеспособности банка. Давайте посмотрим, а сколько же у нас есть проблемных и токсичных кредитов? Берем данные за последние 4 месяца — 212,8 миллиарда гривен, это токсичные и проблемные активы, которые нам остались в наследство от периода, когда банк находился под контролем бывших собственников. Когда принималось решение про замещение недостатка капитала и соответственно возобновление платежеспособности, было решено, что облигации будут состоять из двух пулов: обычные облигации с дюрацией (период обращения — ред.) больше 10 лет и облигации с индексированной стоимостью, которые дают возможность банку хеджировать эти разрывы из недостачи долларов США. По облигациям с индексированной стоимостью в случае изменения курса, государство выплачивает больше, чем в случае со стабильным курсом, и соответственно у банка есть возможность покупать валюту для наших нужд, чтобы обеспечивать эти выплаты и ликвидность.
Было заявление от представителей экс-собственника ПриватБанка Игоря Коломойского, и от него самого — о двух миллиардах долларов компенсации, в частности, через конвертацию в капитале банка. Насколько реалистичен такой вариант?
Я могу говорить только о том, что предусмотрено действующим законодательством или решениями судов, которые вступили в силу. Трактовать чьи-то домыслы не продуктивно.
То есть это тот же случай что и с отменой национализации?
Если взять опыт других стран, то процессы, аналогичные национализации ПриватБанка, необратимы. Решения уже приняты госорганами в соответствии с действующими законами. Просто наша судебная система хочет подменить собой регуляторные функции Национального банка.
А откуда взялась цифра в два миллиарда долларов, как считаете?
Кто первый озвучил эту цифру?
Коломойский.
Тогда у него и спросите. У каждого свое личное мнение. А я говорю, что компании, на которые были переоформлены кредиты при бывших собственниках банка буквально за несколько месяцев до национализации, сегодня должны ПриватБанку 240 миллиардов гривен. Так кто кому должен?
Сколько всего Коломойский должен?
Компании, вероятно подконтрольные бывшим владельцам банка, на сегодня в гривневом эквиваленте должны банку 240 миллиардов гривен. 212 миллиардов из них — это подтвержденные аудиторским заключением кредиты плюс проценты, которые начислены, но не получены. И соответственно, когда растет курс, увеличивается и обязательство по валютной позиции.
Какая стратегия ПриватБанка в судах?
Если говорить о знаковых судах — это порядка 600 дел, ПриватБанк и государство в лице Национального банка и Министерства финансов пытаются достучаться до судов всех юрисдикций, где бы можно было добиться справедливости. Есть менее знаковые — их 4800, а в целом, если учитывать наших розничных клиентов — 238 тысяч судебных процессов, то есть это фактически 60% судебных исков всей банковской системы по разным спорам.
Первый из наших ключевых проблемных портфелей — корпоративные кредиты, переоформленные при бывших собственниках на «компании-однодневки», лизинг, АЗС и нефтебазы, кипрский филиал, корпоративные обязательства, дебиторская задолженность и гарантии. Каждый день все эти портфели увеличивают убытки.
К примеру, в 2016 году банку в собственность был передан огромный пул недвижимости в счет погашения кредитов при оценке в 35 миллиардов грн. Но когда после национализации мы оценили его по международным стандартам, по справедливой рыночной стоимости, то 35 неожиданно превратилось в 5 миллиардов гривен, и то не факт, что эти 5 миллиардов можно получить, потому что эту недвижимость еще нужно продать и только тогда это будут деньги.
Начиная с марта 2017 года, мы сделали первое представление в прокуратуру, и можно проверить хронологию подачи нами заявлений в разные следственные органы: полицию, прокуратуру, НАБУ, СБУ, куда мы подавали сообщение о преступлении, о нанесении убытков и так далее. И, когда мы прошли весь этот путь с марта 2017 года, нам хотелось верить, что следственные органы на нашей стороне, потому что государство наняло их так же, как и нас. Мы думали, что будем идти в одном фарватере, чтобы получить справедливое решение. К сожалению, сегодня кроме рядовых сотрудников ПриватБанка, которые работали в ПриватБанке и дальше продолжают работать в банке, я не слышала, чтобы кого-то из бывших топов ПриватБанка вызывали на допросы, не говоря уже о других следственных действиях.
И поэтому мы пошли по пути, непривычному для банковской системы, подали иски в иностранные юрисдикции в отношении различных схем и убытков, чтобы получить справедливое решение по этим вопросам. Первым был иск в Лондонский суд, который наложил всемирный арест на активы бывших собственников и шести знаковых компаний. Сейчас мы на стадии апелляции в этом процессе.
Следующий кейс — на Кипре. Там есть филиал ПриватБанка, но у него не было статуса юридического лица. В итоге ПриватБанк собирал деньги на территории Украины, то есть депозиты, а через филиал выдавал кредиты за рубежом.
Далее у нас есть новый кейс в США, на начальной стадии. Все эти судебные процессы длительные и сложные.
Окружной админсуд вернул PWC в реестр аудиторских компаний. Ваше мнение.
Я думаю, что скорее всего ни один банк в Украине, тем более банк с иностранными инвестициями, после этого скандала не наймет эту компанию для аудита своей деятельности. На момент времени, когда PWC исключали из реестра, это было право Национального банка определить перечень аудиторских компаний для банковского сектора Украины
Проблемы у ПриватБанка начались задолго до национализации, и если другим банкам Нацбанк закручивал все, то здесь, учитывая масштабы, пытались как-то урегулировать, дать финансовое оздоровление и так далее, но в итоге данный подход привел к тому, что в 2016 году банку было уже очень сложно обеспечивать стабильную работу.
Недавно генпрокурор Луценко заявил, что государство не понесло убытков в деле о ПриватБанке.
Во всех наших представлениях в Генеральную прокуратуру и другие следственные органы, мы указывали сумму нанесенных убытков. Меня очень удивляет, как генеральный прокурор трактует то, что такое убыток, без соответствующего экспертного заключения. Понятие убытка и методология его расчета четко определены международными стандартами финансовой отчетности.
За два года банковская система ушла далеко вперед в реформировании, переходе на международные стандарты, определении понятий. Но наш Уголовный и Хозяйственный кодекс, к сожалению, остались в понятиях не реформированного мандата. Если ты выдал кредит и он не обслуживается, то банк может перекрыть безнадежный кредит за счет сформированного резерва, т. е. деньгами самого банка. Что это значит для банка? Это убытки по вине проблемного заемщика.
Какая же сумма убытков от бывших собственников?
В частности, убыток — это 126 миллиардов основного долга, 30 миллиардов — это проценты, которые не получены. Имущество, поставленное на баланс по завышенным ценам за 35 миллиардов, это убыток? Сегодня его не продашь даже за 5 миллиардов…
Кредитные договора, которые мы сейчас расторгаем в судебном порядке. Эти кредиты были переоформлены за несколько месяцев до национализации на компании без имущества, не ведущие хозяйственной деятельности, выданы на 10−15 лет, залоги отсутствуют, они не погашаются и не обслуживаются, а срок договора заканчивается в 2022, 2026 и даже 2099 году. Эти кредитные договора не имели по сути экономического смысла, это сомнительная деятельность. Вместе с тем, мы нашли возможность досрочно в судебном порядке расторгнуть эти договора, из 36 заемщиков по 33-м мы уже расторгли договора. Потому что по ним прямые убытки, так как они не погашаются. Какие еще нужны доказательства для правоохранителей и судов?
Или, например, АЗС и нефтебазы. При бывших владельцах банка, они были переданы в собственность ПриватБанку по оценке почти в 6 миллиардов гривен, но когда уже после национализации независимые эксперты поехали делать оценку этих объектов и все зафиксировали на фото и в своих отчетах, то, как говорится, «слезы мешают говорить». Потому что стоит развалюха, а в банк это передали по цене в сотни миллионов гривен. Это имущество нельзя продать, хочется просто подарить кому-то, чтобы взяли все расходы и ответственность за содержание этих территорий. Потому что сегодня банк должен обеспечить охрану, пожарную безопасность — это специальные объекты, и даже если они не работают, то все равно требуют особого внимания. Поэтому охраняем, косим траву, гоняем овец, которые заходят на территорию от местных жителей, боремся с самозахватами. Когда проверяли правоустанавливающие документы на эти объекты, оказалось, что земля не оформлена и сейчас мы проходим полностью всю процедуру оформления. Это разве не уголовное дело, если приняли в собственность то, чего просто не существует в реестрах государственной регистрации?
Получается Луценко своим заявление подтвердил, что прокуратура все это время бездействовала в делах, связанных с ПриватБанком?
Идет следствие. Если б вы знали сколько мы материалов уже передали. Последний раз приходит ко мне один из начальников управления банка и говорит, что нам нужен микроавтобус для передачи пяти тысяч документов следственным органам. Я говорю, так передайте им на диске, но оказывается нельзя — нужно только на бумажном носителе.
Как обстоит ситуация по отчету Kroll?
К сожалению, я не думаю, что наша судебная система может эффективно использовать такое исследование, которое провело агентство Kroll. Для начала нужно провести реальную судебную реформу. Эти исследования никуда не денутся, потому что их заказывало государство, в лице Национального банка.
Что с активами ПриватБанка в аннексированном Крыму?
Отдельный кейс Гаага — инвестиционный арбитраж против России. Банк уже выиграл дело по сути, в феврале 2019 вынесено промежуточное решение, теперь мы переходим к завершению процесса и оценке экономических убытков, которые были нанесены Россией. Иск подан на сумму свыше 1 млрд долларов США. Но, если в целом оценить потери, то я считаю, что банк потерял более 9 миллиардов долларов (в Крыму — ред.) — это валютная позиция, это кредиты.